— …ему будет приятно. Когда ему будет приятно, я буду чувствовать, что мне тоже приятно. А ты говоришь прямо!
— Меня в Орджоникидзе ждут…
— Знаешь что, я тебе умный вещь скажу, но только ты не обижайся: когда мне будет приятно, я так довезу… что тебе тоже… будет… приятно…
— А хотите, я из самолета выпрыгну?
— Нет, не хочу.
— А я хочу.
— Слушай, а этот кошка где работает?
— Какая кошка?
— Тот, который в Большой театр не пришла.
— Она стюардесса. На международной линии летает.
— А-а-а, слюшай, что ты хочешь?! Если женщина каждый день артистов видит, академиков видит, космонавтов видит, Иштояна видит… Может вот так потрогать. Ты кто такой для нее?!
— Что? Опять выселяют?
— Нет. В этом гостиница я директор.
Ты и твой Лариса Ивановна не две пары в сапоге.
Я вам один умный вещь скажу, но только вы не обижайтесь.
Мы ещё увидимса. Я так думаю.
— Это потому что у вас не умеют готовить долма.
— Может, скажешь, у нас и сациви не умеют готовить?
— Вы лётчик?
— Иногда. Вообще-то я эндокринолог.
Маляр Аристофан: Хозяин, может быть этот коло́р?
Гиви Иваныч: ВИ ПАЧЕМУ БЕЗ СТУКА ВХОДИТЕ?!
Маляр Аристофан: (обиженно) Тогда сам выбирай коло́р и сам крась! А меня здесь нет!.. (выходит)
— Слушай, Валико! Что эта женщина хочет?!
— Ничего не хочет. Танцует.
— Слушай, друг, у тебя хорошие глаза, сразу видно, что ты хороший человек. Там хороший парень погибает, помоги.
— Извини, генацвале, лет через пять… помогу!
— У нас в Дилижане, в кухне, открываешь простой кран — вода течёт, второе место занимает в мире!
— А первая в Ереване, да?
— Нет, в Сан-Франциско.
— А Боржом? Сначала подумай, потом говори.
End.
Journal information